— Нет, не похоже.

— Ладно, тогда кто я?

— Ты мне скажи.

Черт побери, похоже, я попала в один из этих непонятных многозначительных диалогов типа «познай себя, прежде чем что-то решать», которые, по мнению авторов, привносят в сюжет философской глубины, а на самом деле просто набивают количество знаков. Странная мысль, рожденная попаданием в странное место.

— Я первая спросила, — сказала я, надеясь поломать правила игры. Или хотя бы ускорить ее течение.

— Я — никто. Я просто здесь живу. Ты пришла, чтобы убить меня?

— Если ты та, о ком я думаю, вполне возможно, — сказала я.

— Но если ты сохранишь мне жизнь, то я смогу тебе помочь, — сказала она.

— Это очень специфическая помощь.

— У тебя есть враги? Я уберу их с твоего пути.

— С этим я прекрасно справляюсь сама.

— Со мной будет проще.

— Я люблю сложности, — сказала я.

— Так тому и быть.

Ее белое платьице трансформировалась в черные доспехи с торчащими во все стороны шипами, закрывающие все тело. Она сорвала травинку, и в ее руках травинка превратилась в пылающий меч. В огромный пылающий меч, длиной превышающей ее рост, но она взмахнула им так легко, словно он весил, как та самая травинка.

Что ж, никто и не думал, что будет легко.

Просто потому, что ничто никогда легко не бывает.

Никто никогда не учил меня драться на топорах. Хотя бы потому, что все ребята, которые профессионально дрались на топорах, давно отправились на вечеринку в Вальгаллу, и говорят, им так хорошо, что они вернутся оттуда только в случае Рагнарека, но и это не точно.

А поскольку искусство благородной битвы на топорах давно утрачено, и мне пришлось импровизировать на ходу, что было весьма непросто, если вспомнить, что моим противником был, предположительно, ангел смерти с мечом пылающим.

Я пережила ее первый натиск и попыталась контратаковать. Один удар был блокирован мечом, но следующий прошел сквозь защиту, и топор впечатался в броню, сбив пару шипов и поцарапав краску.

Такими темпами я ее несколько часов ковырять буду.

Говорят, что главное преимущество бездоспешного воина в драке с воином одоспешенным заключается в том, что со временем последний выдохнется, устанет, и его можно брать тепленьким. А главное преимущество одоспешенного состоит в том, что немногие бездоспешные могут пережить это время.

Здесь это правило не работало. Я уворачивалась и бегала от нее по всей полянке, но и через десять минут схватки она выглядела такой же свежей, как и в ее начале, не потеряв ни в ловкости, ни в скорости. И хотя мой топор, зажатый в мистической руке, по-прежнему ничего не весил, я начинала задыхаться.

Другое место, другие законы.

Тем временем она перешла в атаку и загнала меня на самый край полянки, туда, где вековые деревья развесили свои вековые ветви, и я надеялась, что ее меч может застрять в кроне, но фиг-то там. Пылающее лезвие с легкостью рассекло сук толщиной с мою ногу, и, падая, он едва не проломил мне череп. В общем, чувиха была хороша и победить ее в предложенных обстоятельствах было практически невозможно.

Она была быстра, и ловка, и неутомима, и ее меч действительно горел, ожог на моем правом плече говорил о том, что это не просто иллюзия, и, ко всему, она еще и носила доспехи, которые я пока не могла пробить.

Поэтому обстоятельства надо было менять.

Возможно, она и была ангелом или что-то вроде того, но и мои биологические родители, знаешь ли, вовсе не сержанта полиции рожали. Я подумала о законах этого места, вспомнила о собственной статуе работы неизвестного сектанта, а потом вообразила себе копье.

Оно появилось с запахом сырых равнин и шорохом вороньих крыльев, и легло в мою левую руку, но не в ту левую руку, которая была со мной с самого рождения.

И эта новая мистическая рука, видимо, Длань Копья, сама знала, что ей делать. Пока я отбивалась топором от пылающего меча, она сделал первый выпад, и он сразу же достиг цели. Тяжелый наконечник копья пробил черные доспехи и вонзился ангелу смерти в бок.

Рубиновая кровь закапала на изумрудную траву.

Пылающий меч погас, доспехи исчезли, снова сменившись белым платьем, по которому расплывалось красное пятно.

Я почувствовала легкий укол вины за тяжелый укол копья, но девица сделала шаг назад и улыбнулась.

— Ты победила, — сказала она. — Молодец. Возьми с полки пирожок.

Полка с пирожками выросла слева от меня, и пахли эти пирожки вполне аппетитно, напоминая, сколько времени я уже нахожусь без нормальной еды. Но здравый смысл подсказывал мне, что в этом месте не стоит принимать никаких угощений.

— И что теперь? — спросила я. Добивать беззащитного противника мне не хотелось, но похоже, что ситуация требовала от меня именно такого шага.

— Я не знаю, — сказала она. Похоже, что рана от копья ее совсем не беспокоила. — Я всего лишь развлекаю тебя в ожидании настоящего хозяина этого места.

Мне это не понравилось. Мне хотелось побыстрее закончить здешние дела и вернуться в Техас, где ожидал допроса Дэнни Форсайт, являющийся очередным шагом на пути к тому, кого я не знаю, но очень хочу проломить ему голову.

— У меня нет времени на долгие ожидания, — сказала я.

— А ждать осталось недолго.

Солнце в один миг упало куда-то к самому горизонту, превращая ясный день в тревожные сумерки.

Тени удлинились, а потом и вовсе пропали, когда тучи затянули небо и началась гроза.

— Вот и настоящий хозяин, — сказала девушка, склоняясь в почтительном поклоне.

В шуме дождя и свете молний он появился на другом конце поляны и неторопливо пошел к нам. Все вокруг заливало водой, я сама промокла насквозь, но его безукоризненный двубортный костюм каким-то образом оставался абсолютно сухим.

Он был высок и строен. Его лицо постоянно оставалось в тени, и мне никак не удавалось его рассмотреть. Кроме того, мне мешали мокрые волосы, падающие мне на лицо и закрывающие обзор.

В конце концов, мне удалось отбросить их в сторону, а он подошел поближе. Молния ударила где-то совсем рядом, и ее яркая вспышка на миг превратила нас троих в застывшие силуэты из черно-белого комикса, и в этот миг мне наконец-то удалось рассмотреть его лицо. Холодное, аристократическое лицо.

Довольно знакомое, как ты понимаешь.

Это был Гарри Борден.

Глава 15

— Ты лжец! — возопила я, до глубины души возмущенная его предательством. Оба моих орудия были направлены на него и подрагивали от еле сдерживаемой ярости. — Ты заверял меня, что не имеешь к этому отношения!

— Полегче на поворотах, — сказал он. — Ты знаешь, где мы сейчас?

— Понятия не имею.

— Мы в твоей голове, — сказал он. — Все происходящее здесь — это твой бред, вызванный контузией.

— Вызванный чем? — переспросила я.

— Контузией.

— Хочешь сказать, я опять получила по голове?

— Похоже на то.

— Но у меня хотя бы получилось?

— Приди в себя и узнаешь.

Я лежала на спине и смотрела на звездное ночное небо Техаса. Подо мной была жесткая земля Техаса, а рядом толпились озабоченные сотрудники агентства, которые какого-то черта облили меня водой с ног до головы. Хотели привести меня в чувства, но немного перестарались? А Чарли, судя по всему, готовился делать мне искусственное дыхание рот в рот.

— Полегче на поворотах, — сказала я, и он отпрянул.

Голова болела, похоже, я опять приложилась затылком. Спина тоже болела. Мокрая холодная одежда липла к телу, меня начала бить дрожь.

— Какого черта вы меня водой-то облили? — спросила я.

— Мы не обливали, — сказал Чарли.

— Почему я тогда вся мокрая?

— Мы не знаем, мэм.

Я изъявила желание подняться на ноги, чтобы осмотреть всю картину целиком, и парни помогли мне встать.

Что ж…

Если они тут ничего не трогали, то ударной волной меня отбросило метров на десять, так что мне еще повезло, что я так легко отделалась. Топор было видно сразу. Его лезвие пробило крышку сейфа, войдя в нее до половины, а до этого пронзив Черный Блокнот насквозь и пригвоздив его к металлу. Чертов артефакт был разрублен практически пополам, и ветер трепал его страницы, но похоже, что в нем все еще можно было писать, поэтому было непонятно добились мы главной цели или нет.